Сказка №9

– Слушай, Тимоша, – продолжил Митя. – Давай посмотрим, что с другими молекулами происходит после того, как они выйдут из пищеварительной вакуоли.

– Давай, – согласился Тимоша. – Пошли за углеводами подглядывать. Они мне нравятся: такие скрюченные и вкусные при этом. Пойдем, посмотрим, может, они в конфетку превратятся.

– Нет, – возразил Митя. – Это конфетку можно переварить до углеводов, а чтобы наоборот было – такое науке неизвестно. Тем более в амебе. Конфеты вообще не амебная еда.

– Жаль, – вздохнул Тимоша. – Но все равно пойдем посмотрим, что с углеводами происходит. А куда идти надо?

– Надо митохондрию найти.

– Это что за зверь?

– Митохондрия – это электростанция в клетке, такая печка. – Тимоша замедлил шаг, остановился и сказал:

– Тогда я не пойду.

– Почему? – удивился Митя.

– Да ну ее, эту печку. Дымит там, наверное. Я дым не люблю. Он глаза щиплет, и чихать от него хочется. Да и обжечься об эту самую мито... печку можно.

– Тимошенька, – улыбнулся Митя. – Ты только подумай, мы все состоим из клеток.

– Как это? – не понял Тимоша.

– Вот амеба – это микроб, состоит из одной клетки. Мы сейчас по этой клетке ходим. Все микробы, которых мы сегодня видели, – одноклеточные. А вот мы с тобой, и все люди, и деревья, и трава, и птицы, и звери – все мы многоклеточные, состоим из многих миллионов клеток.

– Похожих на эту амебу? – недоверчиво спросил Тимоша.

– Похожих и не очень похожих. Но у всех клеток есть стенки – мембраны, есть вакуоли...

– Пищеварительные? – с опаской спросил Тимоша.

– Пищеварительные вакуоли есть только у микробов. В клетках есть разные вакуоли. Ведь слово «вакуоль» означает всего-навсего «пузырек». Вот мы с тобой только что влетели нечаянно в жировую вакуоль. Или вот еще пример... Ты ел когда-нибудь апельсины?

– Спрашиваешь! Мы же вместе ели!

– А ты видел в каждой дольке много-много пузырьков, похожих на сосульки?

– Да, видел.

– Это клетки апельсина. Но почти всю клетку занимает одна большая вакуоль с соком.

– Точно! – в восторге закричал Тимоша. – Причем не с простым соком, а с апельсиновым. Я апельсин ел, а сок у меня по подбородку тек. Теперь я все понял! Вакуоли бывают не только опасные, как пищеварительные, но и очень вкусные. Ну что еще в твоих клетках есть?

– В твоих тоже, – уточнил Митя. – Еще там есть эндоплазматическая сеть, есть митохондрии...

– Митохондрии – это печки такие. В них углеводы сгорают, – продемонстрировал свою ученость Тимоша. – Дымят сильно.

Митя засмеялся:

– Представь себе, в каждом человеке миллион митохондрий. Каждая митохондрия все время работает. Как ты думаешь, что было бы, если бы все митохондрии дымили?

Тимоша подумал и сказал:

– Пожалуй, очень много дыма было бы. Мы бы все дымились. Нас из-за дыма не видно было бы. Ты бы дымил, и я бы дымил. Я бы увидел такую тучу дымную и сразу узнал: это мой Митя идет. А увидел бы тучу еще больше, значит, мама дымит своими митохондриями.

– Но ведь на самом деле ничего такого нет, – возразил Митя.

– Нет, – согласился Тимоша. – Значит, и печек никаких в твоих митохондриях нет.

– И в твоих тоже, – напомнил Митя. – Действительно, печек в клетках нет. Есть маленькие электростанции. Пойдем посмотрим. Будет дымить – убежим.

Тимоша согласился. Мальчики вскочили на рельсы эндоплазматической сети и полетели по ним вверх-вниз, вправо-влево и снова вверх...

Впереди показалась молекула, похожая на кресло. Она резво катилась куда-то по рельсам.

– Держи его! Это углевод глюкоза! Она приведет нас к митохондрии, – закричал Митя.

– Стой, маленькая, стой же, моя сладенькая! – подхватил Тимоша. – Дай-ка я тебя съем, не отдам никакой митохондрии!

Мальчики побежали изо всех сил и уже почти догнали углевод, как вдруг он закатился в какой-то маленький домик, похожий на галошу.

– Убежал, – печально сообщил Тимоша.

– Вон еще один туда бежит, – показал ему Митя, – и еще один.

Действительно, со всех сторон к домику подбегали углеводы и ныряли в него.

– Пойдем посмотрим, что они там делают, – предложил Тимоша.

Но митохондрия была закрыта со всех сторон. Были только две дверцы. В одну из них забегали молекулы углеводов. Мальчики заглянули в дверцу, но мало что поняли: внутренность митохондрии была похожа на фабрику. Среди станков в четком порядке сновало множество молекул – больших, поменьше и совсем крохотных. Ряд станков уходил вглубь, к противоположной стороне митохондрии. Но другой конец «фабрики» был плохо виден.

– Откуда здесь станки? – удивился Тимоша. – Ведь это не может быть настоящей фабрикой. Я еще не забыл: мы находимся в микромире.

– Это ферменты, – произнес Митя.

– Ферменты?! – в ужасе закричал Тимоша. – Спасайся скорее. Сейчас они нас на части начнут растаскивать.

– Не бойся, – успокоил его Митя. – Во-первых, для того чтобы они на нас напали, нам нужно залезть в митохондрию и усесться на эти ферменты. Они не могут сами передвигаться, в отличие от пищеварительных ферментов. Во-вторых, они всех подряд не перерабатывают. Каждый фермент может работать только с определенной молекулой.

Тимоша вздохнул с облегчением:

– Хорошо, что мы с тобой не определенные молекулы.

Братья еще позаглядывали в дверцу, а потом Митя предложил:

– Пойдем посмотрим, что из этого всего получается.

– Конечно, – подхватил Тимоша, – нам же надо узнать, что эта фабрика-митохондрия делает.

Они перешли на другой конец митохондрии. Оттуда вылетали хорошо упакованные большие молекулы с двумя головами и с хвостом.

– Это кто такие? – удивился Тимоша.

Митя, конечно, все знал. Он только поглядел на этих двухголовых с хвостом и сразу сказал:

– Знаю, знаю, это молекулы АТФ.

И своей палочкой крупно написал: «АТФ».

– Митя, – рассудительно заметил Тимоша, – я знаю, что некоторые слова, самые важные слова, пишутся с большой буквы. Но чтобы все слово писалось большими буквами – я никогда не видел. Вдобавок ты называешь его как-то странно. Надо говорить: «атф», а ты говоришь – «а-тэ-эф».

– Я правильно говорю, – обиделся Митя. – Потому что АТФ – это сокращение слова аденозинтрифосфорная кислота. А формула ее такая:

Тимоша внимательно посмотрел на формулу и заулыбался:

– А, это все наши знакомые – биогенные элементы! Я их всех знаю, кроме одного. Вот этого, рычащего.

– Какого такого рычащего? – удивился Митя.

– Вот этого, – Тимоша показал на знак «Р» и закричал, – «р-р».

– Это никакой не рычащий элемент, – возразил Митя. – Это он по-русски рычит. А химические элементы обозначают буквами латинского алфавита. И в латинском алфавите этот знак не рычит, а пыхтит, потому что зовется «пэ» и обозначает химический элемент фосфор.

– А какая от фосфора польза в молекуле а-тэ-эф?

– А такая, что чем больше фосфора, тем больше энергии. Я же говорил, что митохондрия – это клеточная электростанция? Она делает электрические батарейки. Эти батарейки и есть молекулы АТФ. Помнишь, мы не знали, почему становишься сильным, если много кушаешь?

– Помню.

– Вот мы и увидели, откуда берутся силы. Пища разлагается на белки, жиры и углеводы. Углеводы бегут в митохондрию, и там из них делают батарейки под названием АТФ.

– Вот здорово! – удивился Тимоша. – И внутри нас то же самое?

– То же самое.

– И митохондрии есть?

– Очень-очень много.

– Значит, чтобы телевизор работал, его нужно в розетку включить. Чтобы в розетке ток был, нужно провода провести от электростанции до розетки. Чтобы электростанция ток дала, нужен уголь. А уголь в шахте добывают. Вот сколько сложностей., – рассуждал Тимоша. – А в природе пообедал – и закрутилась твоя электростанция. Ни машин, ни проводов не надо.

Надеюсь Вам понравились необычные приключения Мити и Тимоши.

Главные герои нуждаются в Вашей помощи. Помогите им, пополните один из указанных кошельков web-money для дальнейшего развития проекта.

E170200422086 (Митя)

Z386424629549 (Тимоша)

R441766159714 (Администрация сайта)